Мама

Четверг, 28.03.2024, 23:44

Приветствую Вас Гость | RSS | Главная | Книги, фильмы о семье и детях | Регистрация | Вход

Главная » Статьи » Рассказы о семейной жизни » Ксения Петербуржская

Ксения Петербуржская - 4
 Благодатная помощь по молитвам Блаженной Ксении Рассказ А. Смирновой
Однажды весной я возвращалась в Петербург из имения родственницы моей в К-ой губернии.
Ехать приходилось на лошадях по проселочной дороге, и так как пора была весенней бездорожицы, то мне, отъехав верст двадцать от последней станции, за невозможностью следовать далее, по причине разлившейся реки и за поздним временем, пришлось, по совету моего ямщика, прибегнуть к гостеприимству одной барыни, имение которой как раз находилось на нашем пути.
Еще по дороге к усадьбе, мой возница пояснил мне, что тут живет барыня, Марья Сергеевна Горева, и что она "очинно набожна, и каждого нищего обласкает и примет и без награждения не отпустит".
Барыня, действительно, оказалась очень любезной и радушной хозяйкой и, узнав, что я из Петербурга, обрадовалась мне как родной.
Я извинилась за причиняемое беспокойство, но она не хотела и слушать.
- Ах, полноте, - возразила она, - я так рада (цапаю всегда услышать что либо о Петербурге вообще, тем более повидаться с особой, которая еще так недавно оттуда. Петербург моя родина,
добавила она с улыбкой, как бы в пояснение своего особенного интереса к этой столице.
Марья Сергеевна Горева была женщина еще молодая и очень красивая. В больших темных глазax ее, в улыбке на полных прекрасных губаx, было столько привета и ласки, что не-вольно, без слов, подтверждалось о ней все, что ч ужи слышала от своего ямщика.
Вся она точно сияла особенным, внутренним светом и, несмотря на необыкновенную просто-тy, с какою держала себя, в ней сказывалась какая-то таинственная, но мощная сила и не-отразимо влекла к себе с первого взгляда.
После чая мы перешли из столовой в гостиную, и вскоре у нас завязался оживленный разговор. Она с живым интересом расспраши-вала меня о Петербурге в самых подробностях.
- Счастливица, вы так скоро увидите Петербург, - сказала она мне вдруг, окинув меня своим грустным взглядом, и при этом глубоко задумалась и точно, казалось, хотела сказать мне о чем-то, но все не решалась.
Меня осенила счастливая мысль: "Быть может, вы желали бы дать мне какое-нибудь поручение в Петербург, - сказала я: - так прошу вас, с великим удовольствием исполню его".
В глазах ее засветилась искренняя радость.
- О, пожалуйста, - сказала она, - уж если вы так добры, и это не затруднит вас, исполните мою покорнейшую просьбу, - и встав, она вышла в другую комнату, а через минуту вынесла оттуда несколько золотых в конверте и передала мне.
- Вот, - продолжала она, отдавая конверт, -когда будете в Петербурге, то съездите на Смоленское кладбище, там есть могила рабы Бо-жией Блаженной Ксении: отслужите по ней панихиду, а все остальное раздайте нищим.
- С величайшим удовольствием, - сказала я, — готова исполнить ваше желание» тем более, что и сама давно уже собираюсь посетить эту могилу, о которой многое слышала. Но вы, вероятно, имеете особые причины чтить память блаженной Ксении? - спросила я.
- О, да! - ответила она с глубоким чувством и силою убеждения, - и тихо прибавила: Дивен Бог во святых Своих! Я испытала это в моей жизни собственным опытом.
- Если не тайна, - сказала я, - то, быть может, вы расскажете мне какое-либо событие из вашей жизни, которое способствовало укрепить в вас такие твердые религиозные убеждения, такую крепкую веру?
- Нет, не тайна, — ответила она мне, - но если бы даже была и тайна, то ради Света истины, мы должны жертвовать и нашими тайнами.
Все это было сказано таким твердым и даже несколько строгим голосом, что я ничего ей не возразила и ждала, что она скажет далее.
Между тем, Горева встала и прошлась несколько раз по гостиной, как бы обдумывая что-то; но затем села напротив меня и начала свой рассказ голосом тихим, хотя и взволнованным.
Родилась я в Петербурге, в купеческой семье. Жили мы сначала очень богато, имели своих лошадей, экипажи, много прислуги и все прочее, доступное богатству. Я воспитывалась и одной из гимназий и была уже в пятом классе, , как над нами разразилась беда. Дела батюшки быстро пошли к упадку, и кончилось тем, что однажды к нам в квартиру пришла полиция и описала все наши вещи, не исключая даже и платья; батюшка объявил мне и матушке, что у нас ничего не осталось, что он, благодаря чьему-то мошенничеству, потерял в один месяц на бирже триста пятьдесят тысяч рублей в каких- • то бумагах, и что у нас, кроме долга, нет ничего.
Я в то время еще не сознавала всей важности того, что случилось, но для матушки это был тяжелый удар.
Как сейчас помню, она перекрестилась, глядя на образ, и прошептала: "Твори, Господи, волю Спою!" И с великим смирением покорилась пред ней; тому же учила и меня: "Никогда, дочка, не падай духом, - говорила она, - как бы ни были тяжки временные испытания; помни всегда конец многострадального Иова; мы потеряли лишь деньги, но жить ведь не с ними однеми, а с добрыми людьми. Молись Господу, чтобы Он тебя благословил мужем хорошим да смиренным и, паче всего, чтобы пьяница не был, да почитай всегда память рабы Божией Блаженной Ксении; она тебе будет великой заступницей".
Почему моя матушка так боялась за пьяницу мужа, я только узнала впоследствии, а в то время не представляла даже себе отчетливо, что такое значит "пьяница", так как у нас в семье не только никто не пил вина, но отцом даже и держать его строго воспрещалось.
Вскоре после нашего разорения батюшка поступил приказчиком в одну из больших торговых фирм и стал получать шестьдесят рублей в месяц.
Жить нам было очень трудно, и мне пришлось выйти из гимназии и поступить кассиршей в тот же магазин, где служил и отец. Тогда наши обстоятельства несколько поправились, но вскоре нас постигло великое горе: матушка моя, прихварывавшая с самого дня несчастия,; скоропостижно скончалась от паралича сердца,, а через год после нее скончался и батюшка от: расширения печени.И так, я осталась 17-летней, круглой сиротой и продолжала служить все в том же магазине.
Прошло два года по смерти родителей, и я вышла замуж, за своего сослуживца - бухгалтера нашей же фирмы, встретив в нем человека одних убеждений, а, главное, одних со мной взглядов на религию, что в особенности нас и сблизило.
Муж мой, действительно, оказался примерным семьянином и притом добрейшим челове-
ком, и три года после нашей свадьбы пролетели как один светлый и счастливый день. В это время у меня родилось два сына. Муж получал хорошее жалованье, так что нужды мы не знали, и счастью, казалось, не было конца, но Господь судил иначе.
Тут Горева глубоко вздохнула и, помолчав немного, продолжала:
- Однажды вечером, муж мой, против обыкновения, возвратился домой очень поздно и, войдя в комнату, пошатнулся. Я заметила это, испугалась и, думая, что с ним дурно, подбежала к нему, но в это время он вздохнул, и я почувствовала сильный запах вина. При этом во взгляде моем невольно выразилось изумление, которое муж мой, должно быть, заметил, потому что сейчас же сказал резко и раздражительно, что совсем ему не было свойственно:
- Ну, что ты так смотришь? Что тут удивительного? Ну - выпил, эк, редкость какая;
мужчина почти в тридцать лет, взял выпил, какое событие!
- Но, - возразила я на это, - тебе ничего и не говорят.
- Нечего и говорить! И чего ты сидишь до сих пор? Ложись спать!
Легла я, но спать не могла.
Точно огнем обожгла меня мысль: "А что если это уже начинается!"...
Дело в том, что мой батюшка свекор страшно порой запивал, и умер от удара, так что это явление могло быть наследственным. При одной мысли о такой возможности я вся холодела, но, так как выяснить этот вопрос могло только время, то и я решилась терпеливо ждать.
На утро мой муж встал бледнее обыкновенного, но был, хотя и задумчив, однако, по прежнему, ласков и тих. О вчерашнем не упомянул ни слова; не вспоминала и я.
Прошла неделя, и я уже начала успокаиваться, как вдруг повторилось опять то же самое, только в сильнейшей степени, и с тех пор не-стало даже места сомнениям: муж запил - да так, что пил почти без просыпа...
Протянулось несколько ужасных месяцев, почти год. От службы ему отказали, а у меня в это время родился уже третий ребенок.
С квартиры мы давно переехали, и жили все в маленькой комнатке на Песках исключительно тем, что я зарабатывала шитьем белья. Но много ли можно было заработать с тремя малыми детьми на руках!
Нужда, страшная нужда, подкралась к нам: мы задолжали и в лавке и своей квартирной хозяйке уже за два месяца.
Что было делать?
Помню, как раз накануне срока платежа за третий месяц, вечером, когда муж мой и дети преспокойно спали, хозяйка явилась ко мне и объявила, что если я завтра не заплачу за квартиру, или, по крайней мере, не брошу "пьяницу" мужа, которого она больше держать у себя не желает, то она, попросту, выгонит всех нас на улицу. Что я могла ей ответить?
Измученная заботами и трудами, я так осла-бела, что чувствовала, что если она что-нибудь скажет еще, то мне сделается дурно: сердце уже начинало усиленно биться, и, скрепя его, я ответила ей;
- Дарья Карповна! я вас прошу, оставим этот разговор сегодня, а завтра я вам дам ответ.
  Хорошо, - сказала она вставая, - но, отойдя К двери, обернулась еще раз и напомнила мне о своей угрозе.
Лишь только дверь затворилась за ней, как я|. посмотрен на портрет своей матери, бессиль-но уронила голову на руки и горько заплакала.
Матушка, милая, — как стон вырвались у меня слова, - зачем, зачем ты забыла меня, твою бедную дочку! Помолись за меня, родная! Mолитва матсри спасает со дна моря. Вразуми, научи, что мне делать! Нет силы, нет возможности Польше так жить!...
До последней этой минуты я неотступно, с глубокою верою, молила Господа спасти моего мужи от роковой страсти, но Господь как бы не благоволил услышать меня. Но это лишь толъ-ко кичилось, на самом же деле Он, милосердный, но Своему неизменному завету, слышит каждую нашу молитву, но иногда, желая про-славить Своих угодников, требует от нас, грешных, чтобы мы прибегали к их заступничеству, и по их, угодным Ему, молитвам исполняются во благих наши желания.
Это-то, именно, и произошло со мною.
После моего воззвания к покойной матушке я хотела приняться за работу, но, измученная
и нравственно и физически, как сидела, так и забылась, склонив свою голову на стол.
Долго-ли я пробыла в таком состоянии, - не помню, но только вот что случилось со мной в это время:
Я увидела перед собою незнакомого юношу, одетого просто, по мирскому. Он протянул мне правую руку и повелительно сказал: "идем!"
Точно невидимая сила подняла меня, и я без возражений последовала за ним. Долго мы шли, совершенно молча, по длинным и темным улицам, но как бы даже не прикасаясь к земле, пока, наконец, не остановились пред большим садом. Всмотревшись, я заметила сквозь решетку ворот белые кресты, стоявшие, как привидения, среди ночного мрака, и, с ужасом отступая назад, прошептала: "кладбище!"
— Да, кладбище, - спокойно повторил мой спутник, — много покоится здесь людей праведных; их ли боится раба Божия Мария?
И, не ожидая моего ответа, он крепко сжал правой рукой мою руку, а левой слегка толкнул запертые ворота, которые тихо, без шума, отворились пред нами.
Я заметила среди ночного мрака мерцавший вдали свет и, обрадовавшись, почти крикнула: «свет!»
- Иди к нему! - сказал мне мой спутник, и прибавил, - давно пора, тебя там ждут, незаметно исчез, оставив меня совершенно одну.
Мне стало так страшно, что я бегом пустилась бежать по направлению к свету, и, добежав уже
до самой светлой точки, увидела, что стою пред часовней, из которой исходил свет, подобный синеватому бенгальскому огню.
Всмотревшись, я узнала могилу блаженной Ксении, где бывала еще с матушкой.
Сквозь закрытую дверь было слышно пение: "вечная память!" - Я вошла и увидела свою мать, низко склонившуюся над могильной плитой. Из глаз моей матушки текли слезы в таком изобилии, что вся плита, казалось, плавала в них. Я простерла вперед свои руки и с криком: "матушка!" пришла в себя.
Долго не могла я совершенно опомниться от своего видения, и только, когда осмотрелась кругом и увидела себя в обычной своей обстановке, немного успокоилась и стала соображать все, что видела. Точно завеса упала с глаз моих. Я живо вспомнила все наставления матери, которые, почему-то, ни разу не пришли мне в голову в последний год. Точно затмение какое нашло на меня. Я поняла, что моя матушка молит о мне со слезами Блаженную Ксению, и к тому же самому свету привел и меня мой таинственный спутник. И я решила чем-свет отправиться на Смоленское, чтобы отслужить панихиду.
Так я и сделала, оставив детей на мужа, зная, что он проспится и к утру будет трезв.
Когда я подошла к часовне, то мне так живо представилось все ночное видение и моя мать, что я пережила все снова, и, опустившись на колени, простояла всю панихиду - и даже не одну - на том самом месте где видела и свою
мать. После этого я сразу почувствовала, что точно тяжесть какая свалилась с меня, и я с такой облегченной душой возвращалась и так замечталась о пережитой ночи, что не заметила даже, как прошла немалое расстояние от Смоленского кладбища до Песков и вошла на самую улицу нашу. Вдруг недалеко от меня я услы. шала звон колокольчиков и, подняв голову, увидела, что против нашего дома стоят несколько пожарных частей и доканчивают тушение, уже с последними вспышками угасающего пламени, внутри двора.
При виде такого зрелища, я сначала остановилась и замерла, но затем стремительно бросилась вперед и, добежав до пожарных, с раздирающим душу криком: "дети! муж!" - хотела пробраться в ворота, но ноги мои подкосились, в глазах потемнело, и я без чувств повалилась на землю.
Когда я пришла в себя, то заметила, что нахожусь в большой светлой комнате с очень богатой обстановкой. У изголовья стоял пожилой господин и держал меня за руку, выслушивая пульс. Увидя, что я открыла глаза, он обратился к сидевшей на кресле старушке, одетой в темное шелковое платье, и сказал: "Обморок кончился, опасности больше нет, надо дать успокоительного".
Я, между тем, очень ясно припомнила о пожаре и первым моим вопросом было: "дети и муж?"
Успокойтесь, сказала старушка тихим и ласковым голосом, - муж ваш слегка лишь
ушибся, а дети все живы и совершенно здоровы. Они здесь, в следующей комнате, и двое-из них спят, а старшего вы сейчас увидите.
Но, заметив мое тревожное недоверие, старушка поняла меня и, приветливо улыбнувшись, сказала что-то другой старушке, похожей на старую няню; та тотчас же вышла и через минуту вернулась, держа за руку моего старшего сына, а младших внесли на руках двое слуг.
Увидя своих детей живыми и здоровыми, я перекрестилась и, успокоившись, спросила, где же я нахожусь.
- Вы у меня, в квартире генеральши Л., -ответила мне старушка в шелковом платье. -Я как раз проезжала к обедне в Александро-Не-вскую лавру мимо вашего дома, когда раздались крики: "спасите, дети горят". Я, разумеется, остановилась и, оставив экипаж, подошла ближе к дому. Но детей, слава Богу, как оказалось, двоих спасли уже пожарные из окон, а третьего - ваш муж, но он оборвался и упал, свихнув себе ногу, ребенка же подхватили, и вот я всех тут же и забрала к себе, а после и вас принесли мои слуги, которые там уже вас поджидали. Квартира ваша загорелась у хозяйки в кухне, и менее чем в полчаса все сгорело, так что из вашего имущества ничего не спасли.
- Бог с ним! - прошептала я, - дети и муж мой живы: слава Создателю за их спасение!
- Но, Боже мой! сколько же вам, сударыня, беспокойства наделали мы! - обратилась я к старушке.
- Ах, пожалуйста, не думайте об этом, -сказала она. - Квартира у меня большая, стеснить вы меня нисколько не можете, а детей я очень люблю, и с Богом живите у меня, пока вы оба поправитесь и снова устроитесь.
- Но где же находится муж мой?
- Внизу, - у меня квартира в два этажа, -пояснила мне генеральша. - Ему делают перевязку, и он очень беспокоился о вашем раннем отсутствии.
- Я объясню вам впоследствии, где провела это утро, - ответила я на вопросительный взгляд генеральши.
На другой же день я встала с постели, но муж пролежал две недели и после еще долго ходил на костылях.
В это время мы ближе познакомились с генеральшей и очень полюбили одна другую.
Она была вдова, добрейшая, святая душа. Когда-то имела детей, но потеряла их в раннем возрасте и с тех пор не могла равнодушно смотреть на ребенка.
Я рассказала ей всю мою жизнь, не скрыла и последнего моего горя, слабости мужа, передала ей и свое видение и где я была в роковое утро.
Выслушав меня, генеральша набожно перекрестилась и глубоко задумалась.
- А знаете что? - сказала она, посмотрев на меня, - я вижу во всем этом перст Божий. Надо же было случиться пожару в день памяти одного из моих детей, лежащих в Александро-Не-вской лавре! И вот мне Господь посылает живых, вместо мертвых, детей, а вам в лице
моем - опору в тяжелой судьбе, и нам остается разумно дойти до указанной Господом цели.
- Вот что, - сказала она, помолчав, - у меня есть два именья: одно из них - небольшое -находится в N-ской губернии; не поедет ли муж ваш пока как конторщик или старший приказчик; там есть старичок управляющий, я ему напишу. Может быть, он там и поправится!
- Дай Бог, дай Бог, - прошептала я со слезами. Муж мой с благодарностью принял предложение.
Со дня катастрофы он не пил еще ни одной рюмки, и я со страхом и надеждой ожидала, что будет дальше, призывая в душе рабу Божию Ксению.
Я рассказала ему о своем видении, он сильно побледнел при этом, но не сказал ни слова, а только сам предложил вместе поехать и отслужить еще раз панихиду пред отъездом нашим в деревню, куда мы вскоре и переехали.
Прошло несколько месяцев - муж не пил, прошел и год благополучно, и с тех пор уже восемь лет, а о прошлом не было и помина.
Но я замечала, что муж иногда очень задумывался, как будто его тяготила какая-то тайна или болезнь, и, зная его откровенный характер, я решила, что это болезнь, и, опасаясь последствий, однажды спросила его о причине. Муж страшно смутился и побледнел, встал, несколько раз быстро прошелся по комнате и затем с решительным видом сел против меня и сказал: "В то утро когда ты ходила на кладбище, я спал крепким сном, и что-то во сне видел страшное, будто звери какие то меня окружили; я помню, что крикнул тебя, но ты не пришла, а явилась ко мне незнакомая женщина, с посохом в пра. вой руке. Звери все сразу куда-то исчезли, а она обратилась ко мне, и, стуча своим посохом, грозно сказала: "Нет здесь жены твоей, она у меня. Слезы матери ее затопили могилу мою, Брось пить! Встань! Твои дети горят!" И с этими словами она исчезла. Я вскочил, смотрю - тебя нет, дети спокойно спят, и я принял все это за бред моей больной головы, но не прошло и десяти минут после этого, как в кухне раздался отчаянный крик: "горим!" Я вскочил, как полоумный, не столько от крика, как от страшной мысли о видении. "Дети горят", вспомнились мне последние слова грозной женщины. Я схватил детей и бросился с ними в прихожую, но было уже поздно: дверь загоралась, тогда я бросился к окнам; остальное ты знаешь".
- Вот почему, — добавил мой муж, - я особенно беспокоился знать: где ты была тогда утром, и когда я узнал, то сразу все понял, сотворил мысленно молитву, и с тех пор мне даже думать о вине противно, — заключил он свою исповедь.
Я была страшно поражена этим открытием.
Через год после нашего водворения в деревне, умер старичок управляющий, и мужа моего генеральша назначила на его место, но вскоре затем скончалась и сама, моя голубушка, Царство ей Небесное!
При этом воспоминании, крупные слезы скатились по щекам рассказчицы; она тяжело вздохнула и продолжала:
- Старушка, с которой я была все время в интимной переписке, по духовному завещанию, большое имение в Тв-ой губ. Отказала племяннику своему, а это, где мы и сейчас, навсегда закрепила за нами.
И всему, всему этому, мы обязаны молитвам Блаженной Ксении да моей матушки. Я узнала из дневника ее, который она оставила и приказала вскрыть не ранее, как исполнится мне тридцать лет, что отец мой в своей ранней молодости сильно пил, и что моя матушка чрез это много страдала, пока не научили ее добрые люди прибегнуть к помощи Блаженной Ксении, и что после того отец мой вскоре излечился от своей слабости и строго воспрещал даже иметь вино в квартире.
Тогда только я поняла, почему она так боялась за "пьяницу" мужа, и почему советовала прибегать именно к Блаженной Ксении.
Точно чувствовала родительским сердцем, что дочке ее все это придется пережить и испытать собственным опытом!
Вот, - закончила Горева свой рассказ причина, почему я особенно свято чту память рабы Божией Ксении и сама все стремлюсь побывать в Петербурге, да не могу никак выбраться; то дела (и сейчас я хозяйничаю одна: муж уехал на месяц в губернский наш город по делу), то дети удерживают, а у меня их немного, - сказала она, улыбаясь, - всего только семь человек; вот завтра представлю вам: пять сыновей и двух дочек.
Когда она окончила свой рассказ, то было уже далеко за полночь.
- Я вас утомила? - сказала она, поднимаясь.
- О, что вы, напротив, - ответила я, тоже вставая, премного вам благодарна за этот рассказ. Не часто в жизни приходится слышать подобное, и я с нетерпением буду, как можно скорее, спешить побывать на священной могиле за себя и за вас.
- Благодарю от души, - сказала она, протягивая мне руку на прощанье.
На другой день Горева показала мне все свое хозяйство, находившееся в образцовом порядке и, действительно, представила мне семь человек своих детей - годовалого и до тринадцатилетнего возраста включительно, причем сообщила им, что "это - тетя из Петербурга, где могилки Блаженной Ксении, ваших дедушек и бабушек, и генеральши Л."
Один из мальчуганов, лет пяти, подошел ко мне и бойко спросил: "А ты была на могилках?"
- Нет, - говорю, - милый, еще не была!
- А наша мама была!
- И я побываю непременно, если ты скажешь, где эти могилки.
- На Волковом и на Невском, - ответил он.
Наши родные, - вмешалась в разговор Горева, — лежат все на Волковом кладбище, а генеральша Л. - в Александро-Невской лавре.
Я обещала и там отслужить панихиды и обо всем написать.
- Благодарю вас от всей души, - сказала она мне, обнимая меня со слезами и целуя на прощанье.
- Вы мне так живо напомнили собой мою милую родину Петербург; точно я и сама побывала там, - говорила она, усаживая меня в тарантас.
Отдохнувшие лошади тронулись мелкой рысцой, и я отправилась в объезд другою дорогою, с сожалением покидая гостеприимный кров. И долго было мне видно, что вся семья стояла еще на крыльце, провожая глазами случайную гостью, которая уезжала на их родину, к их священным могилкам, увозя с собою заветное поручение.

Ксения Петербуржская - 1 , 2 , 3 , 4 , 5 , 6 , 7 , 8 .

МОЛИТВА СВЯТОЙ БЛАЖЕННОЙ МАТЕРИ КСЕНИИ ПЕТЕРБУРЖСКОЙ

Категория: Ксения Петербуржская | Добавил: Зоська (12.01.2011)
Просмотров: 1577 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 1
1 Надежда  
0
сегодня 6 февраля мы вспоминаем Блаженную Матерь Ксению Петербургскую!
Не оставь нас без милости своей, дай нам силы пережить все тяготы и невзгоды!

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]

Форма входа

Поиск

Наш опрос

Оцените мой сайт
Всего ответов: 348

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Моя кнопка

Мама

В закладки


Погода